Как археологическая трасология изучает деятельность человека в прошлом через исследование её следов? Можно ли достоверно отделить человеческое от природного? Насколько велико значение этого научного метода познания для палеоэтнологии и антропологии? Евгений Гиря, археолог, трасолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Экспериментально-трасологической лаборатории ИИМК РАН рассказывает, в чём и в какой степени знания археологов проверяемы, какими бывают объекты археологической трасологии, об открытиях сделанных с её помощью, и перспективах, которые открываются в археологии благодаря науке о следах.
«Хотелось бы привести ростовский пример с обнаружением кости верблюда, которую нашёл Михаил Саблин в запасниках музея зоологического института в Санкт-Петербурге. Эту кость нашёл Николай Верещагин в 50-х годах и не выбросил. Он понимал, что на этой кости есть что-то такое необычное, очень похожее на человеческие следы. Но он побоялся объявить об этом народу, поскольку в 50-е годы сказать, что на кости верблюда, которому 2 миллиона лет (тогда считалось, что 1 миллион, сейчас он передатирован как 1,9-2,1 миллионов лет), есть следы человеческой деятельности. Именно не биологических, а человеческих по целому ряду признаков, которые можно строго аргументировать.
Сейчас эта кость уже камень. На ней сохранились следы, которые говорят о том, что на территории города Ростов-на-Дону 2 миллиона лет назад какое-то существо, мы не знаем, какое, использовало каменное орудие для того, чтобы ошкурить, а, возможно, и отрубить сухожилие на правой задней ноге древнего верблюда. Вот это одна из работ трасологов.
В чем ценность трасологии? Она, безусловно, работает в комплексе с остальными направлениями археологических исследований. Она не столько ценна для науки, сколько для криминалистики. Но повторимся, что трасологи – те же самые исследователи и восстанавливают поведение или конкретную деятельность человек в прошлом по материальным остаткам. Если кремнёвым или обсидиановым орудием обрабатывать даже мясо, казалось бы, мягкий материал, то на микроуровне возникают микроследы, которые потом долго сохраняются. На микроуровне даже кремень расплавляется на доли секунды, и эти следы остаются, остаются царапины и немного изменяется край: он либо закругляется, либо выкрашивается. Вот это и есть работа трасологов.
Мы можем понять, что делали этим орудием, долго ли им пользовались, какая из его частей является рабочим краем, а какая нет, и вообще, орудие это или нет. Наша полеоэтнология или реконструкция древнейшего поведения человека на нашей территории или в мире начиналась с французских исследований в середине 19 века.
Украинский или в то время российский исследователь Волков Фёдор Кондратьевич был другом и соучеником одного из основателей палеолитической науки в мире Мортилье. Он был в течение восьми лет редактором главного в то время мирового журнала «Le Anthropologie», что означает антропология, он оставил ученика Петра Петровича Ефименко, который раскапывал самый известный палеолитический памятник на территории России «Костёнки», что находится под Воронежем. Вот он – первый трасолог в археологии нашей страны.
Причем первый в самом широком смысле. Он стремился к интерпретации. Он 30 лет изучал коллекцию Костёнок-1 с середины 20-х по 58-й год, когда вышла его монография «Костёнки 1». Костёнки – это название деревни и номер памятника, который там был открыт. Этому памятку где-то 22-21 тысячи лет и подобных памятников и остатков подобной культуры в Европе нет. Это не один памятник, это не одна стоянка, где жил человек, их целых два. Они имеют архитектуру и повторяющееся расположение домов на двух площадках, овалом расположенные землянки и в середине находится линия очагов. Между ними специфические ямки-хранилища, где захоронены знаменитые статуэтки палеолитических Венер, фигурки животных и другие предметы.
Относительно недавно открыт памятник Зарайск, где не менее трёх жилищ. Везде повторяется технология расщепления камня, очень строгая и интересная. Очень специфическое производство крупных кремнёвых ножей – они так и называются «нож костёнковского типа». Также там имелись специфические наконечники, прекрасные маленькие статуэтки, как голова женщины…»
