Зачем России нужен космодром Восточный сегодня, если есть Байконур? Какая от него польза и какими мощностями он обладает? Почему так важно иметь космодром на территории России, и какое значение он представляет для нашего государства? Какое количество запусков ракет производится с космодрома Байконур в Казахстане и с космодрома Восточный на Дальнем Востоке? С какими политическими и экономическими трудностями сталкивается отечественная космонавтика? Рассказывает Виталий Егоров — блогер Zelenyikot, сотрудник частной космической компании Dauria Aerospace, администратор научно-популярных групп Открытый космос и Curiosity-марсоход.
Виталий ЕГОРОВ
блогер Zelenyikot, сотрудник частной космической компании Dauria Aerospace, администратор научно-популярных групп Открытый космос и Curiosity-марсоход:
«Когда в 1991г. Советский Союз развалился, оказалось, что самый крупный и основной космодром Советского Союза – Байконур – оказался не наш. Он оказался в Казахстане. То есть он, конечно, изначально был в Казахстане, но когда Казахстан был частью нашего общего государства, космодром был и мог использоваться в полной мере. После развала Советского Союза оказалось, что Россия осталась без основного космодрома.
Было понятно, что бесконечно так продолжаться не может, и всё-таки России нужен свой основной космодром. Где-то к началу 2000-х появилось представление, что нужно строить космодром, лучше на Дальнем Востоке. Дальний Восток выбрали по нескольким причинам. Отчасти потому, что там, на востоке, всё-таки океан, и туда можно ронять отработанные первые и вторые ступени. Отчасти Дальний Восток был выбран с целью поддержки отдаленного региона. Когда писали обоснование на Восточный, говорили, что с его помощью там можно будет улучшить образование и развивать промышленность. И вот Восточный станет новой опорой индустрии, и фактически государственные задачи будет выполнять тем, что будет сохранять и развивать дальневосточные, довольно отдаленные с точки зрения Москвы регионы.
Строительство началось, но, конечно, к настоящему времени и задачи Восточного сменились. Тот уровень развития, который он дал на данный момент, по крайней мере, региону, отличается. Производство ракет никто сейчас не собирается передвигать на Дальний Восток. Хотя центр Хруничева сейчас из Москвы переводится в Омск, что всё-таки поближе к Восточному, но всё равно достаточно далеко. Основная ракетостроительная российская индустрия остается по-прежнему в Московской области и Самаре. Ехать на Дальний Восток никто из них не собирается, и, конечно, им проще доставлять всю продукцию и запускать её с Байконура. Поэтому с этой точки зрения Восточный хуже Байконура, потому что он просто дальше. Хотя вопрос железнодорожных перевозок эту проблему решает. Это просто два-три дня на дорогу, и не более того.
Если говорить про реальную сегодняшнюю потребность в Восточном, то она небольшая, но этому есть нормальное, логичное объяснение, хотя не совсем космическое, и даже не экономическое, это всё-таки больше политика. Байконур долгое время оставался проблемной точкой взаимоотношений России и Казахстана, потому что с Байконура запускаются ракеты Протон. Они имеют токсичные компоненты топлива, которые время от времени не долетают до космоса и падают на территории Казахстана или на Байконуре рядом с территорией Казахстана. Поднимаются токсичные облака, уносятся в казахскую степь, и, конечно, казахские экологи и казахская общественность не особо этому рады. И государство, естественно, отчасти испытывало раздражение со стороны таких возмущений, с одной стороны, потому, что не хотело нарушать взаимоотношения с Россией. С другой стороны, использовало эти настроения как раз для давления на Россию, намекая, что хорошо бы арендную плату поднять, приплачивать побольше за каждый пуск такого Протона, и вообще, хорошо бы уже освободить эту территорию, отдать её под возможное развитие казахской космонавтики, либо просто оставить в покое Казахстан и не нарушать покой степей грохотом с небес.
Понимая это, Россия изменила предназначение Восточного. Как раз когда начались напряженные отношения по поводу Байконура, Россия и сделала дополнительную ставку на Восточный, начав, наконец, нормально финансировать строительство. Восточный воспринимался и рассматривался не столько как альтернатива Байконуру, а, скорее, как демонстрация возможности России достичь космоса без Байконура. И, по сути, задача Восточного на сегодняшний момент – показать, что России потерять Байконур не больно. То есть давить на Байконур можно только тогда, когда, потеряв его, Россия потеряет какие-то серьезные возможности в бизнесе, в достижении космоса, в выполнении государственных, в том числе военных, космических задач. И тогда Байконур действительно является болевым местом. Возможность строительства Восточного показала и продемонстрировала, прежде всего, всему миру независимость России в космосе и возможность дальнейшей полноценной космической деятельности без Байконура.
Пусковая площадка №1 (Гагаринский старт), космодром Байконур
Но конечно на самом деле сейчас Восточный не является заменой Байконура, там всего одна пусковая площадка для ракеты Союз-2. Даже пилотируемую ракету Союз оттуда пока нельзя запустить – для неё надо строить либо дополнительную инфраструктуру, либо дополнительный стартовый стол.
Тяжёлые ракеты. Сейчас на замену Протону разработали ракету Ангара. По выполняемым задачам она примерно сравнима, но по стоимости больше, поэтому она пока не пользуется спросом, и по-прежнему летает Протон. Но она уже керосиновая, что считается экологически чистым топливом, и не представляет такой угрозы с точки зрения токсичности, как Протон. Её стартовый стол только планируют строить на Восточном. В ближайшие пять лет, наверное, будет идти именно эта стройка. И когда достроится пусковая площадка для Ангары, вот тогда можно действительно утверждать, что практически все задачи в космосе, кроме пилотируемых, при помощи Восточного Россия сможет себе обеспечить. Пока всё-таки тяжёлые ракеты летают только с Байконура.
Но при этом, когда была создана Ангара, когда был построен Восточный, вот это напряжение и опасность потери Байконура, опасность потери своей собственной космонавтики вместе с ним, исчезла. И в этот момент и Казахстан утратил весь интерес, и все попытки выдавить Россию с Байконура прекратились. Начался совместный проект Байтерек, казахский космонавт летал в космос.
Получилось, что сейчас, когда уже никто не хочет выдавливать Россию с Байконура, Восточный как бы и не нужен потому, что, зачем, если мы все задачи можем выполнять с Байконура, и Восточный, не являясь таким политическим, грубо говоря, бронепоездом на запасном пути, по сути, не выполняет никакой практической функции. Даже если с него и запускаются ракеты, то по большей части это делается не потому, что нам больше неоткуда их запускать. Нет, это просто средство поддержки космодрома Восточный в работоспособном состоянии, подготовки кадров для работы на нём.
И сейчас Байконур по-прежнему российский, а с Казахстаном мир-дружба. Работа с Байконура по большей части космическая, конечно, будет продолжаться неопределенно долгое время. Но при этом Восточный нужен как некий гарант спокойствия и независимости России. И Ангара здесь выполняет такую же роль. Пока есть Протон, Ангара не нужна, но когда век Протона завершится, придёт время Ангары. Либо сейчас разрабатывается Союз-5 для схожих целей, хотя в ней мощности поменьше. Сейчас Ангара и Восточный как бы и не нужны, пока есть Протон и Байконур, но при этом они нужны как гарантия независимости России в космической отрасли.»