Как задумывалась евгеника в 19 веке? Может ли искусственный отбор способствовать улучшению человечества как вида? В какие технические и этические проблемы упирается такой метод? Во что превратили эту идею нацисты и фашисты в 20 веке, и какие более гуманные евгенические эксперименты в истории человечества нам известны? Станислав Дробышевский, антрополог, кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, научный редактор ANTROPOGENEZ.RU расскажет, что может дать в будущем генная инженерия для избавления людей от генетических заболеваний, какие современные научные исследования ведутся в этой области и какие сложности стоят перед гуманной евгеникой в настоящее время.
Станислав Дробышевский:
«Евгеника в 19 веке была задумана как наука, как тогда говорилось, об улучшении свойств человеческой расы и всего человечества как вида. Иными словами, это идея искусственного отбора.
Если мы можем выводить разные породы собак (длинноногих, коротконогих, гончих, особо нюхающих и вытаскивающих кроликов из нор), то почему бы то же самое не сделать с человеком? Допустим, есть задача вырастить гениальных бегунов – берем двух длинноногих родителей, скрещиваем их и получаем длинноногих потомков, выбираем из них самых длинноногих и получаем мега-спринтера, стайера или кого нужно.
Предположим, есть задача вырастить какого-нибудь поэта – берется толпа поэтов и скрещивается между собой. Получаем потомство, смотрим, кто из них лучше сочиняет стихи, скрещиваем их между собой и получаем породу людей, гениально сочиняющих стихи.
И, на самом деле, препятствий в этом никаких нет. То есть в теории, если можно выводить мясную или молочную породу коров, то почему бы и не делать то же самое с людьми? Вопрос только в том, зачем это надо и кто это будет делать? Сколько времени это займёт? С какими целями будет делаться? И, самое интересное, какими методами? Потому что до сих пор, когда кто-то пытался перейти к практике, получалось не особо гуманно.
Самые классические примеры это, естественно, фашисты времён Второй мировой войны, которые попытались воплотить и евгенику. Они отбирали настоящего арийца и настоящую арийку, скрещивали их прямо как на скотном дворе и получали настоящего арийчонка. Впоследствии после войны было немало проблем с тем, что делать с этими идеальными арийчонками. Эти дети и не виноваты, что их так вырастили, но их с детства дрессировали и убеждали, что они – настоящая высшая раса, основатели всего будущего человечества и хозяева, а остальные – низшая раса и обязаны повиноваться. И с такими детьми было очень много проблем и что с ними делать дальше было не понятно, и, между прочим, они до сих пор живы. И то, что делали фашисты, человечеству откровенно не понравилось.
Однако существуют инциденты, когда подобное проводилось не так зверски и не в такой грубой форме, но вполне с таким себе результатом. Пример тому, японские сумоисты. Японское общество достаточно кастовое для того, чтобы можно было на протяжении многих поколений выводить породу сумоистов, в чем, собственно, и преуспело. Стоит просто посмотреть на спортсменов-рекордсменов, из чего видно, что по сравнению со стандартным японцем, который около 1,5 метра ростом (в 19 веке, сейчас они чуть повыше), сумоист гораздо больше и по 2 метра ростом, а весом 200 кг. Это результат хорошего отбора. Японцы – люди упёртые, они способны заниматься чем-то на протяжении многих поколений.
Чаще всего, проблема упирается в то, что поколение человека равняется поколению человека, и кто же будет выводить людей? То есть сам селектор, этакий человеческий Мичурин, должен прожить или тысячу лет, чтобы увидеть результат своего труда, а он не проживет столько, потому что он – тоже человек, или должен делать это с расчетом на то, что кто-то за него в будущем продолжит его замечательный труд.
Естественно, возникает миллион трудностей и вопросов. Первый из них – как мы будем отбирать родителей? Можем сказать: ты женишься на этой, а ты – вот на этой, и у вас будут детишки. Вот этих неправильных детишек пустим на фарш, а хороших правильных детишек будем дальше разводить. Когда такие методы применяются на людях, то самим людям, которых разводят, это, как правило, не нравится, поэтому такая классическая евгеника с такими мичуринскими методами, когда мы так породу скота, собак или кошек выводим, к человеку никак не применима. Никак: ни технически, ни морально, ни этически, ни религиозно – никак не получается.
Однако сейчас мы стоим на пороге времени, когда можно делать это рекомендательно или с помощью генной инженерии. Если имеются родители, у которых очень велика вероятность рождение ребёнка с синдромом Дауна, гемофилией или любым другим неприятным синдромом, то, может быть, им не нужен этот ребёнок? Зачем рожать ребёнка, если заранее известно, что он умрёт в 30 лет? У него будет синдром Хантингтона, и у него развалится вся нервная система, отчего он умрёт, сойдя с ума, а, кроме того, у него могут быть патологии позвоночника, сердца и куча чего ещё. Так, может, взять гены обоих родителей ещё до планирования ребёнка, проверить их и посмотреть, что, мол, да, вероятность такого ребёнка велика и, может, вам не надо вступать в брак? А если и вступать, то, может, не надо рожать детей, а, может, усыновить?
Иногда такие методы применяются. В Израиле была проблема: в одной иудаистской секте имелся огромный процент генетических заболеваний, которые создавали проблемы для сообщества потому, что умирало много детей. Но, когда генетика развилась достаточно, стали проводить тест потенциальных родителей. И когда они приходили к раввину и говорили: «Раввин, пожени нас!», раввин спрашивал тесты, и, если глядя на тесты, его что-то не устраивало, то отвечал отказом. Мол, нет, у вас ребёнок родится больной, поэтому, извините, не положено. А поскольку авторитет раввина непререкаем, то эту генетическую болезнь извели под ноль.
Это пример консультативной евгеники – когда никто не рождается, никто и не умирает, и никого не убивают. Сейчас имеется возможность технически исправлять генетические заболевания, и для этого наука должна развиваться, должны проводиться множество исследований и развиваться технологии. Благо настаёт пора искусственного интеллекта, поэтому мы можем это делать не своими мозгами, а рассчитывать на компьютерах, и тогда, возможно, можно будет сделать что-то лучше, чем есть сейчас»…